Без властей я больше не могу делать масштабные музыкальные события
Я всегда старался находится вне каких-либо лагерей. Если говорить о музыке, то я не люблю зацикливаться на определенных лейблах или отдельных жанрах. Мне нравится сочетать совершено разные вещи: чистую традицию с абсолютно инновационными вещами, хеви-метал с электроникой, народную музыку с джазом и всем, чем угодно. Мне интересен диалог, и поэтому я не понимаю, когда в политической сфере люди отказываются прислушиваться друг к другу.
Мне сложно определить свою политическую позицию, потому что сегодня мне не нравится все, что происходит в России с точки зрения политической жизни. Мне не нравится власть, мне не нравится та оппозиция, которая себя проявляет как оппозиция. Мизерная либеральная прослойка отказывается понимать свой народ. Народ отказывается принимать мнение тех, кто не зомбирован российским телевидением и думает по-другому. Все это производит на меня удручающее впечатление.
Я стараюсь не высказываться на животрепещущие темы, потому что понимаю, если буду что-то об этом говорить, люди настолько распалены и настолько разобщены, что сам того не желая, я кого-то сильно оскорблю или обижу любым своим высказыванием. А люди не виноваты в том, что они в силу разных причин оказались в противоположных лагерях.
Что касается моей активности в поддержку Pussy Riot, то она была искренней и, мне кажется, на тот момент совершенно оправданной. Я действительно сумел склонить большую часть мировой музыкальной общественности на сторону Pussy Riot в абсолютно несправедливом судебном процессе при абсолютно несправедливом обвинении, вменявшем им религиозную ненависть, которой у девушек точно не было. Другое дело, что я как православный человек сейчас вряд ли бы очень симпатизировал танцам девушек в церкви. Но если бы подобная ситуация снова возникла, я бы вновь обратил на нее внимание мировой общественности. Не вижу в этом ничего антипатриотического.
Реакция официальных кругов на мою гражданскую позицию временами была агрессивной, но чаще просто холуйской или опасливой по принципу «как бы чего не вышло». Но я по-прежнему надеюсь, что в российской власти есть люди, которые искренне желают видеть нашу страну процветающей, в том числе и в культурном отношении. Потому что без властей я больше не могу делать большие масштабные музыкальные события, это факт. У нас все устроено так, что только с помощью или хотя бы при «зеленом свете» властей можно что-то делать. Я по этому очень скучаю. Мне этого не хватает. Но я не хочу и не буду ни у кого ничего выпрашивать.
Впрочем, ученые обещают, что в скором времени люди будут жить до 150 лет, так что, возможно, все лучшее еще впереди. Во всяком случае, мне бы хотелось так думать.
|